Неточные совпадения
Хотя оно было еще
не близко, но воздух в городе
заколебался, колокола сами собой загудели, деревья взъерошились, животные обезумели и метались по полю,
не находя дороги в город.
Упав на колени пред постелью, он держал пред губами руку жены и целовал ее, и рука эта слабым движением пальцев отвечала на его поцелуи. А между тем там, в ногах постели, в ловких руках Лизаветы Петровны, как огонек над светильником,
колебалась жизнь человеческого существа, которого никогда прежде
не было и которое так же, с тем же правом, с тою же значительностью для себя, будет жить и плодить себе подобных.
«Взойдем в лодку», — сказала моя спутница; я
колебался — я
не охотник до сентиментальных прогулок по морю; но отступать было
не время.
Он даже
не смотрел на круги, производимые дамами, но беспрестанно подымался на цыпочки выглядывать поверх голов, куда бы могла забраться занимательная блондинка; приседал и вниз тоже, высматривая промеж плечей и спин, наконец доискался и увидел ее, сидящую вместе с матерью, над которою величаво
колебалась какая-то восточная чалма с пером.
Чичиков разрешился тоже междуиметием смеха, но, из уважения к генералу, пустил его на букву э: хе, хе, хе, хе, хе! И туловище его также стало
колебаться от смеха, хотя плечи и
не тряслись, потому что
не носили густых эполет.
Но вот толпа
заколебалась,
По зале шепот пробежал…
К хозяйке дама приближалась,
За нею важный генерал.
Она была нетороплива,
Не холодна,
не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Всё тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut… (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести...
Войско, отступив, облегло весь город и от нечего делать занялось опустошеньем окрестностей, выжигая окружные деревни, скирды неубранного хлеба и напуская табуны коней на нивы, еще
не тронутые серпом, где, как нарочно,
колебались тучные колосья, плод необыкновенного урожая, наградившего в ту пору щедро всех земледельцев.
— Нет, я
не в силах ничем возблагодарить тебя, великодушный рыцарь, — сказала она, и весь
колебался серебряный звук ее голоса. — Один Бог может возблагодарить тебя;
не мне, слабой женщине…
Соня все
колебалась. Сердце ее стучало.
Не смела как-то она ему читать. Почти с мучением смотрел он на «несчастную помешанную».
«Я имею право гордиться обширностью моего опыта», — думал он дальше, глядя на равнину, где непрерывно, неутомимо шевелились сотни серых фигур и над ними
колебалось облако разноголосого, пестрого шума. Можно смотреть на эту бессмысленную возню, слушать ее звучание и —
не видеть,
не слышать ничего сквозь трепетную сетку своих мыслей, воспоминаний.
— Марксизм — это
не социализм, — настаивала Орехова и качалась, точно пол
колебался под ее ногами.
Самгин, как всегда, слушал, курил и молчал, воздерживаясь даже от кратких реплик. По стеклам окна ползал дым папиросы, за окном, во тьме, прятались какие-то холодные огни, изредка вспыхивал новый огонек, скользил, исчезал, напоминая о кометах и о жизни уже
не на окраине города, а на краю какой-то глубокой пропасти, неисчерпаемой тьмы. Самгин чувствовал себя как бы наполненным густой, теплой и кисловатой жидкостью, она
колебалась, переливалась в нем, требуя выхода.
—
Не сердись, — сказал Макаров, уходя и споткнувшись о ножку стула, а Клим, глядя за реку, углубленно догадывался: что значат эти все чаще наблюдаемые изменения людей? Он довольно скоро нашел ответ, простой и ясный: люди пробуют различные маски, чтоб найти одну, наиболее удобную и выгодную. Они
колеблются, мечутся, спорят друг с другом именно в поисках этих масок, в стремлении скрыть свою бесцветность, пустоту.
Загнали во двор старика, продавца красных воздушных пузырей, огромная гроздь их
колебалась над его головой; потом вошел прилично одетый человек, с подвязанной черным платком щекою; очень сконфуженный, он, ни на кого
не глядя, скрылся в глубине двора, за углом дома. Клим понял его, он тоже чувствовал себя сконфуженно и глупо. Он стоял в тени, за грудой ящиков со стеклами для ламп, и слушал ленивенькую беседу полицейских с карманником.
Его отношение к Тагильскому в этот день
колебалось особенно резко и утомительно. Озлобление против гостя истлело,
не успев разгореться, неприятная мысль о том, что Тагильский нашел что-то сходное между ним и собою, уступило место размышлению: почему Тагильский уговаривает переехать в Петербург? Он
не первый раз демонстрирует доброжелательное отношение ко мне, но — почему? Это так волновало, что даже мелькнуло намерение: поставить вопрос вслух, в лоб товарищу прокурора.
— Клим Иванович — газету нужно! Большую демо-кра-ти-че-скую газету. Жив быть
не хочу, а газета будет. Уговаривал Семидубова — наиграй мне двести тысяч — прославлю во всем мире. Он — мычит, черт его дери. Но — чувствую —
колеблется.
— Бабушка как бы
не стала ждать… —
колебался Райский.
Райский подождал в тени забора, пока тот перескочил совсем. Он
колебался, на что ему решиться, потому что
не знал, вор ли это или обожатель Ульяны Андреевны, какой-нибудь m-r Шарль, — и потому боялся поднять тревогу.
«Он
колеблется,
не может оторваться, и это теперь… Когда она будет одна с ним… тогда, может быть, он и сам убедится, что его жизнь только там, где она…»
Он захватил ковш воды, прибежал назад: одну минуту
колебался,
не уйти ли ему, но оставить ее одну в этом положении — казалось ему жестокостью.
— Вот — и слово дал! — беспокойно сказала бабушка. Она
колебалась. — Имение отдает! Странный, необыкновенный человек! — повторяла она, — совсем пропащий! Да как ты жил, что делал, скажи на милость! Кто ты на сем свете есть? Все люди как люди. А ты — кто! Вон еще и бороду отпустил — сбрей, сбрей,
не люблю!
Марфенька, обыкновенно все рассказывавшая бабушке,
колебалась, рассказать ли ей или нет о том, что брат навсегда отказался от ее ласк, и кончила тем, что ушла спать,
не рассказавши. Собиралась
не раз, да
не знала, с чего начать.
Не сказала также ничего и о припадке «братца», легла пораньше, но
не могла заснуть скоро: щеки и уши все горели.
Все, кто хотел ехать, начали собираться, а я, по своему обыкновению, продолжал
колебаться, ехать или нет, и решил
не ехать.
Необъятная масса
колебалась целиком, то закрывая, то открывая горизонт, но
не прибавляя нам хода.
Смотрел я на всю эту суматоху и дивился: «Вот привычные люди, у которых никаких «страшных» минут
не бывает, а теперь как будто боятся! На мели: велика важность! Постоим, да и сойдем, как задует ветер посвежее,
заколеблется море!» — думал я, твердо шагая по твердой палубе. Неопытный слепец!
11 декабря, в 10 часов утра (рассказывал адмирал), он и другие, бывшие в каютах, заметили, что столы, стулья и прочие предметы несколько
колеблются, посуда и другие вещи прискакивают, и поспешили выйти наверх. Все, по-видимому, было еще покойно. Волнения в бухте
не замечалось, но вода как будто бурлила или клокотала.
Такое объяснение всего того, что происходило, казалось Нехлюдову очень просто и ясно, но именно эта простота и ясность и заставляли Нехлюдова
колебаться в признании его.
Не может же быть, чтобы такое сложное явление имело такое простое и ужасное объяснение,
не могло же быть, чтобы все те слова о справедливости, добре, законе, вере, Боге и т. п. были только слова и прикрывали самую грубую корысть и жестокость.
И тогда он
колебался,
не прекратить ли его.
Третий же вопрос о Масловой вызвал ожесточенный спор. Старшина настаивал на том, что она виновна и в отравлении и в грабеже, купец
не соглашался и с ним вместе полковник, приказчик и артельщик, — остальные как будто
колебались, но мнение старшины начинало преобладать, в особенности потому, что все присяжные устали и охотнее примыкали к тому мнению, которое обещало скорее соединить, а потому и освободить всех.
А между тем в глубине своей души он уже чувствовал всю жестокость, подлость, низость
не только этого своего поступка, но всей своей праздной, развратной, жестокой и самодовольной жизни, и та страшная завеса, которая каким-то чудом всё это время, все эти 12 лет скрывала от него и это его преступление и всю его последующую жизнь, уже
колебалась, и он урывками уже заглядывал за нее.
Дальше Привалов рассказывал о том, как
колебалась его вера даже в собственную идею и в свое дело. Если его личная жизнь
не сложилась, то он мог бы найти некоторый суррогат счастья в выполнении своей идеи. Но для него и этот выход делался сомнительным.
— Боюсь я, барин… —
заколебался Андрей, — пять рублей на чай пожалуйте, а больше
не приму. Трифон Борисыч свидетелем. Уж простите глупое слово мое…
Видите, тут все этот старик, покойник, он все Аграфену Александровну смущал, а я ревновал, думал тогда, что она
колеблется между мною и им; вот и думаю каждый день: что, если вдруг с ее стороны решение, что, если она устанет меня мучить и вдруг скажет мне: «Тебя люблю, а
не его, увози меня на край света».
Матушка долго
колебалась: как это с последним сыном расстаться, но, однако, решилась, хотя и
не без многих слез, думая счастию моему способствовать.
А сама Катерина Ивановна уж, конечно, такого обворожителя, как Иван Федорович, под конец
не отвергнет; ведь она уж и теперь между двумя ими
колеблется.
Марья Гавриловна долго
колебалась; множество планов побега было отвергнуто. Наконец она согласилась: в назначенный день она должна была
не ужинать и удалиться в свою комнату под предлогом головной боли. Девушка ее была в заговоре; обе они должны были выйти в сад через заднее крыльцо, за садом найти готовые сани, садиться в них и ехать за пять верст от Ненарадова в село Жадрино, прямо в церковь, где уж Владимир должен был их ожидать.
И в воздухе повисли те же искры,
Колеблются,
не падая, мерцают.
Свечи потушены, лица у всех посинели, и черты
колеблются с движением огня. А между тем в небольшой комнате температура от горящего рома становится тропическая. Всем хочется пить, жженка
не готова. Но Joseph, француз, присланный от «Яра», готов; он приготовляет какой-то антитезис жженки, напиток со льдом из разных вин, a la base de cognac; [на коньяке (фр.).] неподдельный сын «великого народа», он, наливая французское вино, объясняет нам, что оно потому так хорошо, что два раза проехало экватор.
Господский дом в «Уголке» почти совсем развалился, а средств поправить его
не было. Крыша протекала; стены в комнатах были испещрены следами водяных потоков; половицы
колебались; из окон и даже из стен проникал ветер. Владелицы никогда прежде
не заглядывали в усадьбу; им и в голову
не приходило, что они будут вынуждены жить в такой руине, как вдруг их постигла невзгода.
И вот однажды — это было летом — матушка собралась в Заболотье и меня взяла с собой. Это был наш первый (впрочем, и последний) визит к Савельцевым. Я помню, любопытство так сильно волновало меня, что мне буквально
не сиделось на месте. Воображение работало, рисуя заранее уже созданный образ фурии, грозно выступающей нам навстречу. Матушка тоже беспрестанно
колебалась и переговаривалась с горничной Агашей.
Рескрипт, можно сказать, даже подстрекнул его. Уверившись, что слух о предстоящей воле уже начинает проникать в народ, он призвал станового пристава и обругал его за слабое смотрение, потом съездил в город и назвал исправника колпаком и таким женским именем, что тот с минуту
колебался,
не обидеться ли ему.
Я всегда
колебался между аскетической настроенностью,
не только христианской, но и толстовской и революционной, и радостью жизни, любовью, искусством, красотой, торжеством мысли.
Вечерами над заводом
колебалось мутно-красное зарево, освещая концы труб, и было похоже, что трубы
не от земли к небу поднялись, а опускаются к земле из этого дымного облака, — опускаются, дышат красным и воют, гудят.
В тихой ночи красные цветы его цвели бездымно; лишь очень высоко над ними
колебалось темноватое облако,
не мешая видеть серебряный поток Млечного Пути.
Нашу эпоху разъедает болезненная рефлексия, вечное сомнение в себе, в своих правах на обладание истиной, принижает нашу эпоху дряблость веры, слабость избрания,
не осмеливаются слишком страстно и непоколебимо объясняться в любви к чему-то и к кому-то, мямлят,
колеблются, боятся, оглядываются на себя и на соседей.
Они слышат пискотню молодых и покрякиванье маток, слышат шелест камыша, даже видят, как
колеблются его верхушки от множества пробирающихся в тростнике утят, а нельзя поживиться добычей: «глаз видит, да зуб неймет!» Хищные птицы
не бросаются за добычей в высокую траву или кусты: вероятно, по инстинкту, боясь наткнуться на что-нибудь жесткое и острое или опасаясь помять правильные перья.
Осенью ковылистые степи совершенно изменяются и получают свой особенный, самобытный, ни с чем
не схожий, чудный вид: выросшие во всю свою длину и вполне распушившиеся перлово-сизые волокна ковыля при легком дуновении ветерка уже
колеблются и струятся мелкою, слегка серебристою зыбью.
Скоро наместник известен стал о моем по сему делу мнении, известен, что я старался преклонить сотоварищей моих на мои мысли и что они начинали
колебаться в своих рассуждениях, к чему, однако же,
не твердость и убедительность моих доводов способствовали, но деньги асессорши.
— Вспомните, Иван Федорович, — сказал тревожливо и
колеблясь Ганя, — что ведь она дала мне полную свободу решенья до тех самых пор, пока
не решит сама дела, да и тогда все еще мое слово за мной…
— Ну так знайте ж, что я женюсь, и теперь уж непременно. Еще давеча
колебался, а теперь уж нет!
Не говорите! Я знаю, что вы хотите сказать…